Девяносто лет – это, конечно, очень много. Чего только не происходило в Ленкоме за этот театральный век. И назывался он Театр рабочей молодёжи, и знаменитый Берсенев им блистательно руководил, и замечательные актёры на сцену выходили, и Константин Симонов свои первые пьесы приносил… Даже Ленин тут выступал. Наконец, была короткая, но великая эпоха Анатолия Эфроса.
Всё так. И всё равно для нас Ленком – это в первую очередь Марк Анатольевич Захаров. Это его марка. Марка Захарова. Когда Захаров возглавил Ленком в 1973 году, он уже был великим, только об этом никто не знал. Назначение вообще поначалу многим казалось сомнительным. Над театром витала тень снятия Эфроса. Да, шесть лет прошло. Шесть весьма бесславных лет – это так. Но всё равно, кто такой этот Захаров, чтобы прийти на место самого Эфроса? Поставил несколько спектаклей. Правда, «Доходное место» в Сатире сняло начальство, и это, конечно, шло в зачёт. Но в целом – почему именно он, было неясно. Стало понятно сразу, с первого же спектакля. Сам Захаров говорит о том, что Ленком начался с «Тиля». Это действительно был великий спектакль, в котором блистали Караченцов и Чурикова. Пьесу написал Григорий Горин, ставший вместе с Захаровым строителем этого Театра. Всё так. Всё справедливо. И всё-таки первая постановка была другой: «Автоград XXI». В сущности, это был спектакль о комсомольской стройке. Однако хитрец Захаров умудрился сделать так, чтобы на спектакль потянулся народ. Это был первый аншлаг театра имени Ленинского комсомола. С этого спектакля началось «обыкновенное чудо» Ленкома: каждый его спектакль успешен, на каждом – зрительский аншлаг.
Захаров никогда не спешит ставить новый спектакль. Но каждая постановка становится событием. Только что Захаров сыграл премьеру: «День опричника» – невероятно молодой, современный и острый спектакль. И опять – аншлаг, и опять – не попасть. Девяносто лет Ленкому – какой главный результат?
То, что театр стал частью жизни огромного количества людей – и моих ровесников, и тех, кто постарше, и тех, кто помоложе. Если бы Захаров не был строителем театра, мы бы сейчас не отмечали юбилей Ленкома. Он привёл в театр Горина, он нашёл выдающегося театрального художника Олега Шейнциса, он собрал поразительную труппу… Несмотря на уход гениев, которых, конечно, невозможно заменить, – Пельтцер, Леонов, Янковский, Абдулов, – сегодня по-прежнему в Ленкоме звёздная труппа. На «Опричнике» выход едва ли не каждого актёра сопровождается благодарными зрительскими аплодисментами. Когда смотрел премьеру «Юноны и Авось», у меня было твёрдое ощущение, что сейчас нас всех арестуют. И не только потому, что поднимался царский Андреевский флаг. И не только из-за церковных песнопений, и Богоматери, которая выходила на сцену театра, носящего имя Ленинского комсомола. Главное – из-за ощущения какой-то невероятной, невиданной по тем временам театральной свободы. Было совершенно очевидно, что этот спектакль сделали неподцензурные люди: Вознесенский, Рыбников, Шейнцис, актёры и сам Марк Анатольевич, конечно. Неясно было только, как это они на это решились и как это у них получилось. До «Юноны» была «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» – абсолютно революционный не только по тем, но и по нынешним временам спектакль. Широкая публика узнала Людмилу Петрушевскую после «Трёх девушек в голубом» в блистательной интерпретации Захарова. «Тевье‑ молочник» – признанный шедевр театра ХХ века. Захаров сумел из абсолютно революционной «Оптимистической трагедии» сделать трагическую, живую, очень человеческую историю! Да мало ли чего ещё он умудрился сделать, руководя этим совершенно уникальным театром. Ленком – это ещё и огромная часть моей личной жизни, потому что именно на малой сцене этого театра впервые была поставлена моя пьеса – она называлась «Кладбищенский ангел». Это была самостоятельная работа режиссёра Митина и актёров: Астафьева, Степановой и Лютвинского. Сдавали худсовету – пришли все звёзды театра во главе с Захаровым. Навсегда запомнил вопрос, который задал мне перед показом Марк Анатольевич: «Ну? – спросил он, глядя своими хитрыми глазами. – И сколько длится произведение?» Я до сих пор убеждён, что Захарову наш спектакль не очень понравился. Но он его разрешил, потому что добрый человек. И мы играли его довольно успешно, пока не случилась внезапная смерть Юры Астафьева… Я стал автором Ленкома и, таким образом, вхож в театр со служебного входа. И я увидел, какая удивительная атмосфера в этом театре. За столько лет правления Захарова здесь не случилось ни одного театрального скандала! Ни одного! Я помню, как на премьере потрясающей «Женитьбы» я подходил к актёрам со словами благодарности, и они отсылали меня друг к другу. «Подойди к Саше, скажи ей»… «Подойди к Вите»… «Олегу Ивановичу обязательно скажи…» Актёрам было важно, чтобы я сказал их товарищам хорошие слова! Те, кто знает театральный мир, подтвердят, что такое случается нечасто. Мы вспоминаем почти вековую историю Ленкома только потому, что нам интересен его сегодняшний день. То есть интересны его спектакли. Как-то я сказал Марку Анатольевичу, что видел все его спектакли. «Сталин таких людей расстреливал», – улыбнулся гений. Пощадите, Марк Анатольевич!
Ленком – это не то, что снаружи, это то, что уже давно внутри меня и внутри тысяч других Ваших благодарных зрителей. Потому что спектакли Ленкома – это то, что формировало нас. И это – как говорится в одном из Ваших фильмов по сценарию великого Горина – не просто факт, это больше, чем факт: так оно и есть на самом деле. С юбилеем, друзья! С юбилеем, Ленком!
26 января 2017 года
